Арт

О дивный, скучный Голливуд! Почему попытки обновления «Оскара» не увенчались успехом

Кадр из фильма «Зеленая книга»

 

Принятие проблемы – первый шаг к ее решению. Банальный вывод, которыми нас ежедневно потчует очередной мотивирующий паблик в соцсетях, мог бы сейчас очень пригодиться руководству Американской киноакадемии. Можно это отрицать, можно с этим не соглашаться, но самая растиражированная и глобалистская кинопремия мира – «Оскар» – в последние годы переживает острейший кризис самоидентификации. И это несмотря на те глобальные перемены, которые совсем недавно с ней произошли.

Разгорелось все в начале 2016 года, когда киноакадемиков приперли к стенке борцы за права афроамериканцев и других национальных меньшинств США, заявив, что премия «слишком белая» и в ней хватает участников с другим цветом кожи. Буквально через год вспыхнул новый пожар скандалов, но уже на почве сексуальных домогательств со стороны продюсера Харви Вайнштейна, актера Кевина Спейси и других скользких кинематографистов, что, в свою очередь, выдвинуло в первые ряды активистов движения #MeToo, среди которых оказалось много воинственных феминисток. Они указали кинематографистам на важность женских прав.

Вся эта гражданская турбулентность стала основанием для основательно оздоровить членский состав киноинститута, в котором традиционно (причем, до сих пор) правят балом белые гетеросексуальные мужчины. Пришедшая «молодежь» подняла на свои штандарты идеи мультикультурализма, толерантности и борьбы за свои гендерные или расовые права, но не смогла исправить самого главного – вернуть «Оскару» зрительский интерес, превратив церемонию в действительно интересное и интригующее культурное событие.

Интриги не получилось и в этот раз. То, что «Лучшим фильмом» станет гимн межэтнической толерантности и классового взаимоуважения – «Зеленая книга» – было очевидно всем, кто видел картину и хоть немного интересуется общественной жизнью по ту сторону океана. Режиссер Питер Фаррели, сделавший себе имя на дурацких, но гомерически смешных комедиях об аутсайдерах «Я, снова я и Ирен» и «Тупой и еще тупее», на излете своей карьеры сделал осторожный шаг в сторону социальной драмеди – и не прогадал.

Он адаптировал мемуары итало-американского вышибалы Тони Валлелонги (его играет специально раздобревший и обучившийся акценту для роли Вигго Мортенсен), который в начале 1960-х годов возил джазового пианиста Дона Ширли (получивший «Оскар» Махершала Али), афроамериканца по происхождению, на концерты по бывшим рабовладельческим штатам страны, где активно практиковалась расовая дискриминация.

Один – неотесанная шпана без образования, другой – интеллектуал с аристократическими замашками. Эти двое мужчин с разным мировосприятием и полярными интересами отправляются в долгое автопутешествие, которое в корне иземнит их взгляды на жизнь. Авторы фактически сняли роман воспитания для взрослых, очень сказочный по своему настроению, где герои, преодолев все невзгоды, воссоединяются за праздничным рождественским столом. Получилось очень похоже на французскую драмеди Оливье Накаша «1+1», только эстетике Америки 1970-х годов. Добавив к комедийному повествованию драматические эпизоды социальной несправедливости, Фаррели создал сбалансированную зрительскую картину, в котором нравоучительного гуманизма хватает ровно настолько, чтобы не закатывать от неудовольствия глаза. Хотя семья Дона Ширли назвала фильм полной выдумкой, академики посчитали этот фильм лучшим выбором из сформированного списка.

Вообще, нынешний «Оскар» отличался от предыдущих отсутствием драматургического конфликта. Однозначных лидеров среди них не было. Ближайшим конкурентом «Зеленой книги» (хотя бы по числу номинаций и художественным качествам) стали два иностранных фильма: остроумная европейская сатира на современный феминизм и борьбу за власть «Фаворитка» грека Йоргоса Лантимоса и эстетская полубиографичная драма «Рома» мексиканца Альфонсо Куарона. И если сарказм Лантимоса, облаченный в пышные британские костюмы начала XVIII века, академики почти полностью проигнорировали (награда за Лучшую женскую роль досталась лишь комедиантке Оливии Колман), то оформленные в черно-белой палитре воспоминания Куарона о детстве в Мехико начала 70-х годов приняло очень тепло.

Оскароносный мексиканец, известный философским блокбастерам «Дитя Человеческое» и «Гравитация», обратил свой взгляд на более приземленные материи – собственное прошлое. Очень личную историю он рассказывает через будни служанки Клео Гуттиерес (непрофессиональная актриса Ялица Апарисио), представительницы местного индейского племени, которая помогает матери зажиточного семейства Софии присматривать за четырьмя детьми.

Снятая почти полностью на статичную камеру, общими планами, в которых воссоздаются в мельчайших подробностях интерьеры и уличные пространства Мексики почти пятидесятилетней давности, актеры в картине не столько играют, сколько проживают эпизоды из жизни своих героев. Клео празднует Рождество, тушит разгоревшийся в лесу пожар, становятся свидетельницей разгрома студенческой демонстрации, в которой участвует бросившей ее беременной любовник.

«Рома» разрывает зрительские сердца в клочья, оставаясь при этом продуманным и порой бескомпромиссным авторским высказыванием, которому не хватило идеологической ангажированности, чтобы получить всю славу сполна (впрочем, картина стала Лучшим фильмом на иностранном языке, а также получила награды за операторскую работу и режиссуру).

И именно триумф Куарона мог бы разрушить хотя бы в этом сезон стереотипное восприятие «Оскара», как исключительно политической премии, на котором кино всего лишь инструмент для козыряния общественной позицией. Увы, но обновленному составу академиков, озабоченному политкорректностью, явно было не до этих мелочей. А значит «Оскар» продолжит терять свою уставшую от предсказуемости и моральных баталий аудиторию.