Мнения

Владимир Абушенко: Как производится социальное знание в Беларуси

Есть ли интеллектуальная жизнь в официальных научных институциях? Есть, но очень специфическая. Проблемы с мотивацией молодых научных работников, ориентация на получение лишь прикладного знания, необходимость обслуживать внешние заказы, кризис дисциплинарного знания и коммерциализация научной сферы – все это ее важнейшие проблемы.

«Журнал» публикует запись выступления социолога Владимира Абушенко на конференции Летучего Университета «Интеллектуальная ситуация в Беларуси: обстоятельства и самоопределение мышления». 26 сентября 2015 года заместитель директора Института социологии НАН Беларуси Владимир Абушенко ушел из жизни. Это выступление – одно из последних его публичных высказываний.

 

Нам нужно отдавать себе отчет в том, что интеллектуальный продукт всегда создается меньшинством, и этот процесс не обязательно определяется включенностью в официальные структуры.

В европейском контексте любая интеллектуальная ситуация при наличии даже самых продвинутых элит в значительной степени определяется и другой своей компонентой – европейской наукой. То есть ее институализацией и ее воспроизводством.

Вряд ли у кого-то вызывает сомнения простой тезис: современная наука – это огромное производство, огромные ресурсы, огромная сеть различного рода институций, которые живут по определенным законам. То, что там происходит, так или иначе, хотя бы на фоновом уровне, влияет на ситуацию в науке в конкретных странах. А уже между отдельными странами существуют весьма существенные внутренние различия.

Наша страна маленькая, и, соответственно, у ряда более крупных государств возможностей больше.

Например, российская ситуация, если говорить о социологии, несколько отличается от нашей. В России создано несколько мощных опросных машин. У нас для того, чтобы делать еженедельные измерения, ресурсов совершенно нет. С другой стороны – наличие в России регулярных измерений нескольких конкурирующих институтов не помогло спрогнозировать, например, протесты на Болотной.

Ученики Владимира Абушенко запустили краудфандинговый проект, чтобы издать курс его лекций по современной социологии. Книга обещает быть интересной, актуальной и острой. Поддержать издание книги можно здесь.

В Беларуси закостенелость научных учреждений очень велика. По моему опыту взаимодействия с академическими институтами, зачастую у нас сам результат «изысканий», уходит на второй план. А это ведь то, ради чего все это научное производство затевалось! Структуры начинают воспроизводить сами себя и ради самих себя.

Это видно и на примере системы образования, когда философское отделение готовит необходимое количество преподавателей философии, а остальные, выходя за стены вуза, понимают, что они не очень востребованы. Фактически – это воспроизведение системой самой себя.

И в этом плане, на мой взгляд, очень важна проблема мотивации научного работника. Когда мы говорим о каких-то элитных группах, меньшинствах, которые занимаются конкретными проектами и не связаны со всей этой институциональной машиной, мотивации тут очевидны. Главным образом – это самомотивации небольших групп людей.

Может ли существовать страна современного типа без воспроизводства массовых интеллектуальных и академических практик – большой вопрос. С мотивациями там беда.

 

«Журнал» также рекомендует:

  

 

Если по американской шкале ценностей «ученый» идет в первой пятерке специализаций, куда молодой человек стремится попасть, реализовать себя, то у нас скажи кому-то, что ты работаешь в Академии Наук – засмеют. И дело тут даже не в финансах. Само занятие академической работой вызывает у людей улыбку.

Показательный пример: в нашем Институте социологии НАН аспирантам повысили стипендию до 200 долларов по тогдашнему курсу, и именно на тот год пришлось падение числа желающих туда поступать и приема в аспирантуру на треть. И это несмотря на то, что вроде как некоторый финансовый ресурс был вкачан. Даже это не смогло привлечь в аспирантуру!

Конечно, это не только наши вывихи, это тенденции достаточно общего плана, но многое зависит от того, насколько они ярко выражены и как они трактуются и понимаются.

В рамках Недели беларусского мышления 24 сентября пройдет публичная лекция Игоря Бабкова «Владимир Абушенко: реконструкция идеи» и панельная дискуссия «Современность и социология Владимира Абушенко: идеи, контексты, перспективы». Начало в 17.00. Место проведения – Корпус 8, Минск, проспект Машерова, 9.

Еще одна из основных проблем, которая сегодня особенно актуальна для науки, в том числе социальной – это соотнесение фундаментальных аспектов и прикладных. Я бы назвал это все «прикладизацией».

Конечно, я не против прикладного аспекта. Вопрос – как его понимать. Обычно понимается он очень простенько: знание – это только то, что можно использовать. Кроме рынка, маркетизации, это может означать также «электорализацию», где тоже процветает эта самая «прикладуха».

В итоге социальные исследования сводятся либо к маркетингу, либо к электоральным исследованиям. Все зависит от внешних заказов, которые позволяют нормально жить кадрам.

У тех немногих энтузиастов, которые оканчивают социологическое отделение и думают, что у них что-то в академической социологии получится, ответ на все это достаточно трезвый: да, хотелось бы поучиться, но все равно мы думаем в основном не про науку. Мы осваиваем методики, а после этого уходим. И уходим не в те пространства, где интеллектуальный продукт создается, а на рынок.

Еще одна характеристики современного состояния интеллектуального производства в Беларуси – это коммерциализация и сервилизация. Если есть заказ, сделаем что угодно, любой продукт, причем сделаем хорошо, надо – пропиарим, надо – внедрим. Вопрос в том, что это дает интеллектуальной ситуации в стране в целом, когда большинство массовых практик, где начинают концентрироваться люди профессиональные, подготовленные, очень далеки от собственно научной проблематики.

И еще один аспект – это фрагментаризация и универсализация. С одной стороны, это уход в узкие и частные проблемы: я до обеда занимаюсь одним, после обеда – другим, я денежку свою заработал. Функциональный такой подход. Универсализация же – это то, что не только к философии, но и к любому социальному знанию сейчас применимо.

В значительной степени с философией сейчас все достаточно просто – здесь можно обойтись без каких-либо особо больших ресурсов. Но в социологии любое исследование чего-то да стоит. Можно сделать один раз исследование на энтузиазме, но для серьезных исследований нужна постоянная подпитка и организация. И в этом плане уход с академического, институционального поля – очень большая беда и реальная угроза тем институциям, которые еще существуют.

 

«Журнал» также рекомендует:

  

 

Когда у меня интересуются, что будет, и когда нас, Институт социологии НАН, закроют, я отвечаю: Институт закроется сам собой, если там не будет притока кадров, и если люди туда будут приходить только, чтобы там «дооснаститься». Ситуация не сможет долго держаться лишь на энтузиазме тех, кому уже поздно или элементарно неохота никуда уходить.

Другая сторона этой проблемы связана с формой существования нынешнего типа знания. У нас знание всегда почему-то плотно связывают с той или иной дисциплинарностью. Но сама эта форма дисциплинарной организации знания сегодня в кризисе.

Суть в том, что это не единственная форма бытования знания – есть еще форма выражения в дискурсе, и дискурсивное пространство не всегда дисциплинарно. Кризис дисциплинарного знания – это еще одна угроза воспроизводству каких-то научных структур.

Исходя из этого встает простой вопрос: есть ли смысл удерживать существующие институции, практики, сложившееся производство? Ответа я не знаю.

Меня больше интересует вопрос, насколько те формы научных исследовательских практик соответствует тому, что с их помощью можно сделать. Если смотреть с каких-то реформаторских позиций, они не выдерживают критики. И самое печальное во всем этом – что люди, которые этим всем управляют, очень плохо себе все это представляют.

Возможно, есть резон удержать хотя бы то, что есть, и не позволить исчезнуть местам, где можно продолжать производство каких-то фоновых, массовых практик. Но это совершенно не противоречит тому, что наряду с официальными, институциональными практиками, завязанными на высокую науку, должны существовать и альтернативные места, где можно заниматься исследованием актуальных для общества проблем, а не только заниматься выживанием.