Владимир Мацкевич. О комфорте, кризисе и ответственности
За свои действия в условиях эпидемического кризиса Лукашенко и его режим могут понести полную ответственность – отстранение от власти. Но только эпидемии для этого недостаточно – для этого нужен еще и политический кризис. Но возможен ли он в Беларуси и при каких условиях?
Мы используем язык, чтобы передать другому человеку свои чувства, желания, мнения и мысли. Мы нуждаемся друг в друге, и язык удовлетворяет эту нужду.
Но мы пользуемся языком не только для того, чтобы открывать друг другу свои чувства и мысли – но и для того, чтобы скрывать их. Люди врут – и для этого используют тот же самый язык.
Но язык умнее. Если внимательно относиться к речи, то язык вскроет нам обман. Внимательность к языку и речи проявляется в анализе сказанного. Вот этим и займёмся.
В своей недавней статье я свернул всё, что вычитал в недавних высказываниях Евгения Прейгермана, в короткий призыв: «Давайте жить дружно!». Но как такового призыва в его тексте не было. «Крик души» Прейгермана выражен в сослагательном наклонении: «Хорошо бы жить дружно!»
Хорошо бы, конечно. В сослагательном наклонении выражают желание. А можно ли врать, выражая желание? Разберём абзац из его последнего интервью:
«Если мы сейчас не можем рассчитывать на диалог в стиле круглого стола, где, наконец, власть и оппозиция, понимая свою ответственность перед сегодняшним и будущим поколениями, сядут и начнут разговаривать, то, по крайней мере, необходимо создать условия, при которых минимальный комфорт будет и у тех, и других».
В этом абзаце мы видим два тезиса.
Первый: рассчитывать на диалог и круглый стол мы не можем. Это ясно читается. А на что можем? В этом второй тезис: мы можем рассчитывать на создание «условий, при которых минимальный комфорт будет и у тех, и других».
Кроме этих двух тезисов Евгений немного завуалировано упоминает «ответственность перед…». Вот с ответственности и начнём.
«Ответственность перед сегодняшним и будущим поколениями». И власть, и оппозиция принадлежат сегодняшнему поколению, они современники и могут разговаривать. С «будущем поколением» говорить сложно, они ещё не могут вести диалог ответственно. Поэтому остановимся на ответственности перед нынешним поколением – то есть, об ответственности власти перед оппозицией и оппозиции перед властью.
Есть ли такой предмет в реальности, существует ли эта взаимная ответственность? Как это можно установить?
Выяснение существования или несуществования разных сущностей – онтологический вопрос. Есть ли в жизни счастье, возможна ли дружба между мальчиками и девочками, демократия ли в стране или тирания, возможен ли диалог и круглый стол? Ответы на такие вопросы всегда субъективны. Человек есть мера всех вещей, существующих в том, что они существуют, несуществующих в том, что не существуют.
Соглашусь с Прейгерманом в том, что при нынешних условиях круглый стол и диалог невозможны. Нет диалога. Но он может быть при соответствующих условиях.
Что говорит автор об условиях существования диалога и круглого стола? Он говорит о «минимальном комфорте». Я не буду анализировать эту категорию, которая не имеет никакого отношения к сути дела. Удобные кресла, кофе-пауза, мягкий свет в переговорной, хорошая акустика – это, конечно, «комфортные условия», но ведь не о них же идёт речь. А о чём?
В прошлый раз Прейгерман говорил об уважении. Но при необходимости вести переговоры с хамом и тираном, с террористом, с поверженным врагом, уважение становится невыполнимым условием. Невыполнимым – но и не обязательным.
А вот упомянутая вскользь ответственность – обязательное условие. Никаких переговоров с безответственным оппонентом вести нельзя. Есть уважение или нет, комфортно ли собеседникам или неуютно, – неважно для проведения переговоров. А вот если оппонент не отвечает за свои слова – переговоров просто не может быть, есть только пустая болтовня и безответственный трёп.
Итак, обсудим упомянутую «ответственность». И ее разные формы.
Есть ответственность перед. Оставим то, что существенно – перед друг другом, власти перед оппозицией, оппозиции перед властью. Добавим ответственность перед обществом, нацией и народом – субъектом суверенитета, именем которого учреждено государство, в котором одна сторона у власти, другая – у оппозиции.
Есть и ответственность за. За что отвечает власть – и за что отвечает оппозиция, если они вдруг сядут за круглый стол?
Отвечает ли власть за слова, которые произносят представители власти? Я не Прейгермана имею в виду, хотя можно и отреагировать на смелое предположение Юрия Дракохруста о том, что у Прейгермана на языке то, что у Макея на уме. Но пока власть не поручится за слова Прейгермана, на них можно не обращать внимания.
Но власть проводит репрессии против оппозиции. Сажает активистов на сутки, штрафует за всё, за что захочет, устанавливает запрет на профессию. Отвечает ли она за эти действия? И как она может ответить? Ну, хотя бы гарантировать, что никто из участников потенциального круглого стола не будет арестован, как только выйдет из переговорной. Но никто из представителей власти не может взять на себя такую ответственность.
В 2010 году я видел окровавленную голову кандидата в президенты, избитого ещё до официального объявления результатов «выборов». Другого кандидата избили ещё до окончания «голосования». Отвечает ли власть за те бандитские действия МВД? И что принципиально изменилось в 2020 году? Ничего. Участников прошлогодних акций против «углубленной интеграции» суды продолжают штрафовать – даже несмотря на то, что интересы власти и оппозиции в декабре совпадали.
А сейчас? Сейчас власть, вместо того, чтобы выразить признательность и благодарность общественным активистам и волонтёрам за помощь в борьбе с эпидемией, издаёт распоряжение разобраться с законностью их помощи.
Отвечает ли глава этой власти за те слова, которыми он кроет оппозицию? Может ли он сесть за круглый стол с «гавкающими собаками»?
Но есть еще и ответственность чем. Из юридической практики известны категории «полная ответственность», «дополнительная ответственность», «ограниченная ответственность». Мера ответственности определяется тем, что выставляется в качестве гарантий за невозможность отвечать по принятым на себя обязательствам. Можно отвечать внесёнными деньгами, всей собственностью, жизнью.
Чем отвечает власть в ситуации возможного диалога и круглого стола? Несёт ли власть за свои действия и слова в диалоге полную ответственность – или ограниченную?
Не Евгению Прейгерману отвечать на эти вопросы. Не ему формулировать ответственность власти перед оппозицией, нацией и народом. Не ему объявлять, за что отвечает власть в диалоге и чем она отвечает за свои слова и действия. Всё это решает кто-то другой.
И что же я вижу, анализируя ситуацию? Авторитарная единоличная диктатура ни перед кем, ни за что и ничем не отвечает. Со стороны власти я вижу полный произвол и волюнтаризм. Но это банальность. Кто только не заявлял об этом. Некоторым, склонным к упрощениям, кажется, что квалификации власти в стране как единоличной диктатуры достаточно, чтобы объяснить всё. Но это не так.
Да, тип власти в стране – персоналистская диктатура. Но автократ должен был бы нести полную ответственность за всё. Должен был бы – но не несёт.
Вот в чём мой истинный интерес к высказываниям Евгения Прейгермана. Его статьи и интервью являются косвенным признаком того, что среди представителей власти, вынужденно подчиняющихся волюнтаристским решениям главы этой власти, назревает нежелание нести ответственность за эти решения. Это всего лишь признак, но не доказательство наличия такого нежелания, и уж, тем более, не доказательство силы и интенсивности этого нежелания. Пока нет никаких оснований говорить о номенклатурном перевороте.
Разговоры о «минимальном комфорте и у тех, и других» указывают только на то, что известная с советских времён «спихотехника» – привычка перекладывания ответственности с одной структуры на другую – уже не работает так гладко, как раньше.
Лукашенко несёт полную ответственность за все действия власти. Формально полная ответственность означает в этом случае, что он лишается власти, если совершает серьёзные ошибки. Он сам и некоторые горячие, но наивные люди в оппозиции, думают, что Лукашенко отвечает за свои ошибки свободой и даже жизнью. Оставим эту крайнюю форму ответственности пока в стороне. Ограничимся полной ответственностью.
Итак, полная ответственность сейчас существует только формально. Она может наступить только в том случае, когда Лукашенко призовут к ответственности.
Это важно. По аналогии с ответственностью в бизнесе существенна разница между полной, дополнительной и ограниченной ответственностью. Бизнес способен перекладывать ответственность во избежание банкротства. Банк всегда рискует, он оперирует чужими деньгами и активами, которые превышают его собственные средства, но вопрос о банкротстве может встать только тогда, когда все кредиторы одновременно потребуют вернуть им их вклады. Так случается очень редко, поэтому банк гасит одну задолженность за счет другой.
Диктатура поступает точно так же. Формально она несёт полную ответственность, но перекладывая тяжесть ответственности с одной структуры на другую, реально превращает ответственность в ограниченную.
Так сейчас происходит с карантином в школах. Минздрав говорит, что за это решение отвечает Минобр, а Минобр ссылается на то, что у него нет для введения карантина ни распоряжений, ни рекомендаций Минздрава. Ректора вузов перекладывают ответственность на деканаты, деканаты – на кафедры, кафедры – на преподавателей. Верхи спрашивают с низов, низы ссылаются на отсутствие решений верхов. Лукашенко в случае самых отъявленных ошибок и проколов всегда может переложить ответственность на нижние этажи своей вертикали, и «спросить с них со всей строгостью».
В нормальных условиях такая «спихотехника» может работать очень долго, превращая полную ответственность в весьма ограниченную. Но в кризисе всё может сработать наоборот: даже ограниченная ответственность может превратиться в полную.
Так что за свои действия в условиях эпидемического кризиса Лукашенко и высший эшелон управленческой вертикали могут понести полную ответственность – отстранение от власти.
Правда, эпидемического кризиса для этого недостаточно. Это произойдёт только вследствие политического кризиса. Как это может выглядеть?
Очень просто – политический кризис наступит тогда и только тогда, когда оппозиция сможет спросить с властей за их действия. Но она сможет это сделать только тогда, когда у оппозиции будет достаточно сил.
Есть ли у оппозиции такие силы? Перед тем, как начать искать ответ на этот вопрос, нужно проанализировать ответственность самой оппозиции. Перед кем, за что и чем отвечает оппозиция? Об этом – в следующей части материала.
Читайте все части нового текста Владимира Мацкевича:
Часть 1. Почему падение режима не означает потери государственности Беларуси
Часть 2. О комфорте, кризисе и ответственности власти
Часть 3. Ответственность оппозиции
Часть 4. Кто отвечает за всю страну, за государство и судьбу нации?
Комментировать